Судья Мишель Хешин – покойной судья Верховного суда Израиля, один из самых моих любимых судей, поэт в судейской мантии – назвал Закон о возвращении краеугольным камнем государства Израиль. Судья Мирьям Наор – бывший президент Верховного суда – сказала мне в одном из дел, что это один из израильских законов, которые сложнее всего изменить. Действительно, когда в 70-е годы было сделано последнее изменение Закона о возвращении – это стоило падения парламента и новых выборов.
Периодически возникают разговоры о том, что Закон о возвращении был создан не для того, чтобы евреи в любой момент могли получить израильский загранпаспорт, а для того чтобы они могли сбежать в Израиль от антисемитизма. Антисемитизма давно нет. И те, кто не уехали раньше – может быть, надо закрыть перед ними эту дверь и в будущем тоже, потому что этот закон дает возможность получить статус гражданина до статуса резидента, не проживая в Израиле, а сейчас не просто статус гражданина, но еще и даркон без годичного ожидания. И до сегодняшнего дня все разговоры об изменении Закона о возвращении заканчивались разговорами. И мы не слишком боялись, что эти теоретические разговоры перейдут в практическую плоскость.
Но некоторое время назад была опубликована статья профессора Гидон Сапира, анализирующая Закон о возвращении, все его плюсы, все его минусы. Эта статья «смотрела» и в прошлое, и в будущее. И наверное на эту статью не стоило бы обращать особого внимания: «ну ладно, еще один профессор юриспруденции пишет статью, анализирующую Закон о возвращении». Действительно, раньше я таких статей читал довольно много … Если бы не одно «но». Аелет Шакед, очень доминантный израильский министр юстиции, выдвигала кандидатуру профессора Гидон Сапира в Верховный суд. Из чего можно сделать вывод, что ей его позиция по различным вопросам, наверное, не слишком мешает.
Так вот, Гидон Сапир говорит, и тут я с ним совершенно согласен, что Закон о возвращении, не кидайте в меня камни, является дискриминационным законом. Он наделяет правами определенную категорию населения – не граждан, лишая этих прав всех остальных жителей нашей планеты. Профессор Сапир продолжает, что несмотря на то, что закон является дискриминационным, антиконституционным он при этом не является, страны имеют право устанавливать дискриминационную политику, и титульная нация имеет право реализовывать свое желание остаться таковой, давая возможность членам этой нации, проживающим за рубежом, воссоединиться с ней на территории этнического государства.
После этого профессор Сапир переходит к анализу вопроса: а что же делать в будущем? Нужно ли где-то немножко менять Закон о возвращении? Основной анализ, что неудивительно, он посвящает волне репатриации алие из стран постсоветского пространства, именно потому что последние четверть с лишним века основными донорами увеличения израильского населения не путем рождения являются именно постсоветские страны, в первую очередь, Россия и Украина. И профессор Сапир утверждает, что подавляющее большинство новых репатриантов становятся достойными израильскими гражданами, проходят через котел и вливаются в израильский аналог того, что мы помним по временам СССР – новая общность – советский народ. В данном случае, новая общность – народ израильский.
За одним, по мнению профессора Сапира, исключением: это люди, исповедующие другую религию. Профессору Сапиру не мешает, что в Израиль приезжают евреи атеисты. Профессору Сапируне мешает, что в Израиль приезжают их русские жены атеистки. Профессору Сапиру не мешает, что приезжают их дети или внуки, которые уже не являются евреями с точки зрения Галахи – иудейского религиозного канона. Он считает, что все они со временем вольются в израильскую общность. А вот люди, которые исповедуют другую религию, в первую очередь, статистически полагаю – христианство, профессор Сапир считает проблемой .
Понятно, что речь не идет о евреях, которые перешли в другую религию, потому что они по Закону о возвращении теряют право на репатриацию в Израиле. Профессор Сапир не дает конкретных советов: что делать в ситуации, если муж еврей, даже глубоко идентифицирующий себя с еврейством, а его жена – русская и христианка (эта статья более теоретическая, чем практическая). Но сама тенденция, наверное, должна вызывать некие опасения даже у людей, которые не носят крестики и на Пасху не красят яйца кисточкой.
Если мы вспомним известную цитату из выступлений немецкого пастора Мартина Нимёллера: «Когда приходили за коммунистами, я молчал, потому что я не коммунист. Когда приходили за евреями, я молчал, потому что я не еврей. А когда пришли за мной – некому было открыть рот» – я полагаю, что если Закон о возвращении будет открыт для дебатов, и в нем будет сделано исключение, и русских жен еврейских мужей начнут проверять на не расовую, а национальную религиозную чистоту – на этом все, безусловно, не остановится. И, думаю, что Закон о возвращении рухнет вообще, потому что вернемся к тому, с чего начали – он все-таки является дискриминационным. Поэтому за его изменения в одном контексте будут голосовать ультрарелигиозные депутаты, которые действительно хотят, чтобы сюда не попадали христиане, а по большому счету, и дети евреев от русских жен, и прекраснодушные левые депутаты, которые считают, что этот закон дискриминирует арабов и мусульман. В общем, если этот закон будет открыт для обсуждения, то боюсь, верующими в других богов дело не закончится. Хорошо это или плохо – каждый будет решать для себя.